«Последний бой императора святого Константина XI»

«Последний бой императора святого Константина XI»

«Нет большей той любви, аще кто положит душу свою за други своя» (Ин 15; 13.). Эти слова Христа особенно актуальны для лиц, на которых лежит ответственность не только за себя, но и за вверенное им Богом отечество, для государей. Понимание того, что любая оплошность, всякое нерадение  станут причиной их гибели, для благородного сердца и христианской души определяет особую ответственность. Для таких людей смерть является меньшим злом, чем жизнь с осознанием собственного греха, ощущением того, что его долг перед Богом и людьми не выполнен. И не случайно в истории христианской цивилизации обыденной является картина, когда цари и императоры вместе со своими воинами делили тяжесть и лишения войн, бросались в атаку или в первых шеренгах отражали  нападения врагов; нередко ценой собственной жизни. Об одном из таких подвигов мы сейчас и расскажем.  

* * *

Весна 1453 года выдалась очень тревожной для Византийской империи. Некогда могущественная держава, охватывающая территорию от Шотландских гор до Палестины и от Рейна до Северной Африки, колыбель христианской цивилизации, к тому времени занимала небольшую территорию близ своей столицы – великолепного Константинополя, детища святого и равноапостольного Константина Великого. Все остальные византийские территории были уже захвачены турками-османами. В этих непростых условиях император св. Константин XI Палеолог предпринимал отчаянные меры, чтобы спасти любимый город. Но все же силы были неравны. Вместе с добровольцами из Шотландии, Генуи, Венеции, Каталонии, Кастилии, Германии, Франции, Швеции набралось не более 7 тысяч защитников. А им противостояла 150 тысячная армия турок, прекрасно вооруженная  и обладавшая крупнокалиберной артиллерией, которую возглавил султан Мехмед II.

Пасха 1453 г. выдалась ранняя и пришлась на 1 апреля. Но константинопольцы думали не о весне, многоцветно пришедшей на берега Босфора, а только о том, чтобы светлый день Христова Воскресения не был омрачен османами. По счастью, только 2 апреля передовые турецкие части показались на горизонте. Они были отбиты с потерями разведывательными отрядами византийцев, но вскоре подошла уже вся османская армия во главе с султаном Мехмедом II и 5 апреля окружила Константинополь.

Вечером 6 апреля 1453 г. начался первый штурм столицы Византии. Вначале пустили в ход легкую артиллерию, которая разрушила часть стены. Но защитники города сумели под покровом темноты восстановить разрушения. А 12 апреля начался обстрел города из тяжелой артиллерии. Хотя пушки стреляли очень редко (не более 7 раз за день), и каждый выстрел требовал больших усилий прислуги, зато разрушения от них были очень существенны. Грохот от выстрелов и падающих камней стоял страшный. Непривычные к такому шуму константинопольцы в панике выбегали из домов, крестились, плакали: «Кирие элейсон!», «Господи, помилуй!». И, рыдая, восклицали: «Господи! Господи! Как мы далеко отступили от Тебя. Это Твой суд за наши грехи!». Чтобы немного успокоить сограждан, император св. Константин XI приказал постоянно звонить колоколам, и  теперь шум орудий, страшный, как в день последнего Суда, перекликался с серебряным звоном храмовых колоколов.

Защитники попытались обкладывать стены тюками кожи и шерсти, чтобы смягчить удар громадных ядер, но это мало помогало. Однако византийцы и их союзники проявляли замечательную стойкость и терпение. Каждую ночь они восстанавливали развалы, заграждая пробоины в стенах камнями, землей и деревьями. День проходил за днем, и всю первую половину апреля византийцы успешно отражали турецкие атаки.

Мехмед II воспринял неудачи, как кровное оскорбление и приказал армии 18 апреля начать новый штурм Константинополя. Как обычно, под конец дня стройные отряды османов поднялись в атаку под шум труб и грохот барабанов. Византийцы не ожидали нападения, а потому вначале несколько смешались. Но потом пришли в себя и открыли мощный огонь из пушек, пищалей, арбалетов и луков. Вот турки заполнили собой ров, вот они уже лезут на стены. Началась рукопашная схватка, самый страшный вид боя. По словам современника, участника тех событий, «от грохота пушек и пищалей, и звона колоколов, и воплей и криков с обеих сторон, и треска доспехов – словно молния, блистало оружие сражающихся, — а также от плача и  рыдания горожан, и женщин, и детей казалось, будто небо смешалось с землей, и оба они содрогаются. И не слышно было, что один человек говорит другому: слились вопли, и крики, и плач, и рыдания людей, и грохот пищалей, и звон колокольный в единый гул, словно гром великий. И тогда от множества огней и пальбы пушечной и пищальной с обеих сторон клубы дыма густого покрыли город и все войско так, что не видели сражающиеся, кто с кем бьется».

Несмотря на мужество и отчаянную храбрость османов, византийцы сбросили их в ров. Туркам пришлось отступать в свой лагерь. Потери были столь велики, что ни о каком продолжении атаки не могло быть и речи. Но вскоре осажденные стали испытывать серьезный голод. Когда в начале мая он стал совершенно одолевать защитников города, царь создал специальный фонд и скупил все продовольствие в Константинополе с последующим распределением его между жителями и гарнизоном. Деньги жертвовали и Церковь, и частные лица. В эти дни среди высших государственных сановников Византии возникло предложение об эвакуации императора. Очень многие полагали, что св. Константин XI должен покинуть город и отправиться на Запад, чтобы оттуда организовать сопротивление османам. Но царь спокойно и решительно отклонил данное предложение, решив разделить свою судьбу с судьбой остальных византийцев.

6 мая 1453 г. турки возобновили обстрел города, а на следующий день бросились в атаку. И этот штурм не удался: османы отступили с большими потерями, весь ров наполнился трупами павших турецких солдат. Мертвые грудами лежали в канавах, и кровь стекала с их безжизненных тел.

Но все же голод, постоянный артобстрел и тяжелые потери негативно сказывались на моральном состоянии защитников города. Кое-где на улицах на императора изливалась хула и сквернословие. Однако св. Константин XI отвечал своим обидчикам словами пророка Давида: «А я, как глухой, не слышу, и как немой, который не открывает своих уст; и стал я, как человек, который не слышит и не имеет в устах своих ответа. А враги мои живут и укрепляются, и умножаются ненавидящие меня безвинно» (Пс. 37, 14, 15, 20). А потом даже пошутил, вспомнив старую пословицу: «У счастливых все друзья, а у несчастных сам Создатель не друг».

…Казалось, даже Небо отвернулось от греков. Когда ночью 24 мая 1453 г. икону Богородицы «Одигитрие» водрузили на носилки и понесли вокруг стен, наступило Лунное затмение, а затем в полной темноте икона упала на землю. Все закричали и бросились поднимать святыню, но она как будто налилась свинцом и никак не поддавалась человеческой силе. А под утро над куполом Святой Софии видели таинственное свечение, как будто Святой Дух покидал храм и сам город. Примечательно, что это явление видели не только византийцы, но и османы из своего лагеря. От радости турки кричали: «Бог оставил христиан!». Императору вновь предложили покинуть Константинополь, но он мужественно отказался.

Всем стало ясно, что наступают последние дни православного Константинополя. Весь  понедельник  28 мая в обоих лагерях царила странная тишина, даже турецкие орудия молчали. Во многих храмах снимали иконы, и священники забирали их к себе домой. Звонили колокола, по улицам проходили многочисленные процессии со святынями, которым все молились в последний раз. Все шли рядом – православные и католики, все пели одинаковые молитвы и псалмы. Император св. Константин XI вышел из дворца и присоединился к шествию. А затем напомнил окружающим, что каждый должен быть готовым умереть за веру и родину. Царь  просил защитников не падать духом, но бороться за Христа до самой смерти. «Если за мои грехи, — закончил император свою речь, — Бог отдаст победу нечестивцам, то мы будем биться за нашу святую веру, дарованную нам кровью Христа, — и это важнее всего. Какова польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?». Все присутствующие встали и заверили императора, что готовы отдать свои жизни за отечество. Св. Константин  XI обошел всех, обнял и поцеловал, испрашивая прощение за вольную или невольную обиду, которую он мог причинить кому-нибудь. Все остальные последовали его примеру.

Ночью 28 мая 1453 г. весь турецкий лагерь пришел в движение. Десятки тысяч людей устремились на штурм, с другой стороны византийцы поднялись на стены. Пошел сильный дождь, но он не мог помешать османам. Загрохотали барабаны, вверх понеслись звуки флейт и труб, турки двинулись к крепостным стенам. Все константинопольцы, до сих пор еще стоявшие в храме Святой Софии, включая женщин и детей, бросились помогать солдатам. Немощные старики остались в храмах и продолжали молиться о победе христианских воинов.

А сражение уже началось. Противники яростно обстреливали друг друга, тучами летели стрелы, пращники метали камни и свинцовые снаряды, повсеместно мелькали дротики и копья. Слышались проклятия раненых и стоны умиравших воинов. Вначале султан бросил на приступ башибузуков – нерегулярные части своей армии, за спинами которых стояла военная полиция и янычары, подгонявшие нерешительных воинов вперед мечами. Но эта атака захлебнулась. После двух часов боя башибузуки выдохлись и получили команду отойти. Они выполнили главную задачу – измотали гарнизон в тяжелом бою. Теперь в бой пошла вторая линия – анатолийские янычары. Целых три часа продолжался их штурм, подкрепляемый артиллерией. В один момент ядро пробило широкую брешь, в которую рвануло около трех сотен янычар, но конная дружина царя во главе со св. Константином XI перебила их всех до одного. На остальных участках фронта турки также не имели решительного успеха.

Приближалось утро, и византийцы надеялись, что штурм окончен. Но Мехмед II, разгневанный неудачей анатолийцев, пустил в бой свой последний резерв – гвардейских янычар. Те продвигались вперед стройными колонами, демонстрируя удивительное презрение к смерти, под грохот канонады с распущенными знаменами. Хотя христиане были уже истощены, бой продолжался с переменным успехом еще 4 часа. Падали убитые, кричали раненые, а за спинами византийцев звенели храмовые колокола.

Возможно, и этот штурм мог быть отбит, хотя османы дрались уже на внутренних укреплениях, но тут все решил случай. В самом углу крепостной стены находилась одна башня, имевшая скрытую дверь для вылазок осажденных. По чьей-то небрежности, она оказалась открытой, и в нее проникло около 50 янычар. Этот успех не укрылся от глаз султана, находившегося неподалеку, и он тут же бросил в прорыв новый отряд своих солдат. И хотя византийцы почти всех их уничтожили, подоспело подкрепление, и османы проникли внутрь города. Наконец, над одной из башен взвился турецкий флаг. Раздался громкий вопль сотен глоток: «Город наш!», и османы с новыми силами рванули вперед. Император с остатками отряда своей гвардии поспешил на помощь последним защитникам, но не в его силах было отбить ворота.

Тогда св. Константин XI поспешил назад, чтобы собрать хоть какой-то отряд для контратаки, однако сопротивление  было уже сломлено. Последние защитники пытались отбиться от турок и скрыться в городе. Брат царя Феофил Палеолог прокричал, что умрет, но не пустит османов в Константинополь, и смело бросился на врага. Тут же император св. Константин XI сбросил с себя знаки царского достоинства и устремился за братом. «Город захватывают, а я все еще жив?!» — крикнул св. Константин XI. И это были последние слова, которые слышали от него; больше царя никто не видел ни живым, ни мертвым.

Константинополь пал, но султан удержался и до вечера не въезжал в него. Он с нетерпением ждал результатов поиска трупа императора. Впоследствии утверждали, что на поле боя было найдено обезглавленное тело, на ножных латах которого красовался герб Палеологов. И вроде бы султан приказал отдать его византийцам для погребения. Даже приводили подробности его гибели – будто бы раненый царь просил умертвить себя, и двое турок, не узнав его, убили героя.

Но насколько эта история правдива, не знает никто. Однако ни у кого, включая султана, не осталось сомнений в том, что император св. Константин XI Палеолог погиб. Надо сказать, храбрость св. Константина XI поразила даже османов. Как писал об императоре турецкий хронист, «правитель Константинополя отличался храбростью и не просил пощады». И вплоть до начала XX века в одном из уголков бывшего Константинополя, а ныне Стамбула местные жители показывали могилу императора, над которой постоянно горела лампада. Нет сомнения в том, что эта безымянная могила не имела ничего общего с последним Византийским царем, но сам факт ее оберегания со стороны турок-мусульман весьма красноречив.

Ни далекие потомки византийцев, ни Православная Церковь не забыли подвига нашего героя, и в 1992 г. Священный синод Элладской церкви  утвердил тропарь и другие песнопения, посвященные «святому Константину Палеологу, славному Царю-мученику».