Свобода и грех
Величко А.М.,
доктор юридических наук
«Я исполняю Божье Слово, и все дела мои
благословенны» (Иак. 1:22)
«Землю железом сверлит человек, чтобы из недр ее добывать нефть, и достигает поставленной цели. Небо рассудком сверлит человек, чтобы похитить огонь Божества, но отвергается Богом за гордость».
Архимандрит Софроний (Сахаров)[1]
«Когда человек заменяет Божественную идею человеческой, все рушится, погребая себя под своими же гигантскими развалинами»
Кортес Хуан Доносо[2]
I.
Свобода человека… Сколько слов и крови пролито в защиту и во имя нее. Обычно она понимается очень широко: «права», «свободы», возможность для человека строить собственный мир и жить в нем по собственному разумению без каких-либо внешнихстеснений, ограничиваясь лишь свободой других людей. Человек действительно по природе своей рождается свободным, и более никто из сотворенных существ этим качеством не наделен. Но возникло оно не по случайной прихоти хаотических сил, не в силу социальных и политических преобразований, а исключительно потому, что мы сотвореныБогом подобными Ему и по Его образу. А потому уже изначально неверно говорить о свободе, игнорируя ее духовную природу. Только это знание способно объяснить нам, чтотакое свобода, и когда человек по-настоящемусвободен.
Как учит Церковь, Бог обладает свободой в абсолютной степени и пребывает в состоянии абсолютного добра. Его воля совершенна, как и Его творения[3]. «И увидел Бог все, что Он создал, и вот, хорошо весьма. Так совершены небо и земля и все воинства их» (Быт.1:31; 2:1). По Божественному замыслу человек должен был стать Его соработником, обожиться. Для того нам и дана свобода, чтобы через никем не навязанное следование добру мы уподобились Творцу. «Бог сотворил мир только для того, чтобы разумную тварь приобщить Своему Божественному бытию», и эта истина в действительности раскрывает все существо человеческой свободы[4].
Что есть добро? То, что делает Бог, поскольку Его природа совершенна и не приемлет зла. Как творить добро? Так, как учит Господь, повторяя за Ним Его поступки, во всем следуя Его воле. Господь является Творцом Вселенной, и первым шагом человека стало соучастие в Его делах: по поручению Господа Адам, обладавший уже даром познавать сущностьтварей, дал имена всем животным, которых Создатель подвел к нему (Быт.2:19, 20). Так родители учат ребенка, что и как делать, пока тот сам, повзрослев, не научится всему необходимому. Когда человек начал творить, он уподобился в некоторой степени Творцу[5].
Но свобода человека не исключала еще возможности уклоняться от добра – ведь он не Бог. Она – дар обоюдоострый: может как вознести человека к Богу, так и опустить его в ад. «Способность выбирать, которой наделен человек, создает угрозы для свободы, ибо в ней скрывается возможность отъединиться от добра и впасть в заблуждение, отказаться от послушания, которое должно оказывать Богу, и впасть в руки сатаны»[6].
Воля лишь «вчера» сотворенного Адама, разумеется, еще была относительно слаба и неопытна. И для него было неполезно без испытаний получить нетление, дабы через это не впасть в гордыню, как сатана, и не подвергнуться осуждению[7]. Однако привычка делать доброи во всем быть соединенным с волей Творца, при помощи Божьей благодати привела бы, в конце концов, к тому, что и для человека стало бы нравственно невозможно совершать злые поступки[8].
Потому-то и был установлен одинзапрет, должный укрепить в Адаме довериек Богу, без которого невозможно предание им себя Божественному промыслу и участие в Божьих делах как творческой силы. Только в этом случае человек достигал состояния свободы, сущность которой заключается в том, чтобы совместно с Богомопределять свое бытие.
Однако Ева, а вслед за ней и Адам по наущению сатаны решили, что лучшеБога знают, как им соединиться с Божеством. Что запрет на плоды запрещенного дерева – не единственный путь обожения, а есть другой, без Бога, через нарушение установленного Им запрета. «Знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло» (Быт. 3:5), — сказал им отец лжи, и они поверили ему, а не Своему Создателю и Отцу.
Вселенский трагизм этого предательства заключается в том, что сатана сознательнооклеветал вначале Адама в глазах Евы, а затем и Бога в глазах Адама. И праотец (невольно, конечно) принял ложь за правду, решив, будто Творец что-то скрыл от них, обманул. Так возник грех, вина за который пала на плечи Адама (Рим.5:14). Беда усугубилась тем, что моментальноБожественный промысел, благостный и божественный для них и всего мироздания, сменился в сознании Адама и Евы мыслью о собственной судьбе, которую они способны создавать помимоБога и коей могут управлять. Ведь они же «как боги»…
Человек стал уметь воспринимать зло, которого до сих пор не знал. Ведь «зло не имеет сущности. Оно, будучи недостатком добра, может относиться только к ограниченным разумным тварям, в которых добро ограничено»[9]. Это знание у него возникло именно потому, что он перешел в разряд конечных, смертных тварей. И то, что человек воспринял как величайшее благо – возможность самостоятельно определять добро и зло, в действительности стало пропастьюего падения. Он отпал от абсолютного добра, и, как следствие, развил противоположную «способность» воспринимать зло как добро. И именно потому, что посчитал, будто его поступки не могут быть дурными – ведь он же «как бог»… Потому святитель Игнатий (Брянчанинов) – (память 30 апреля) и говорил, что на самом делеум грешника не видит ни добра, ни зла; само сердце его теряет способность к духовным ощущениям[10].
Помутилось и знание о мире, ранее почти беспредельное. Подобный ранее зеркалу ум, по словам святителя Григория Нисского, теперь создал образы оборотной стороны добра, отражая в себе лишь бесформенность вещества. Действительно, без Бога весь мир представляет собой лишь хаос. Так родилось «зло в человецех»[11].
Мы можем сколько угодно много говорить о себе и своих «божественных» качествах, оценивая все и вся «под себя». Но правда заключается в том, что чем дальше мы отделяемся от Господа и связываем понятие «добро» с собой и собственными желаниями, тем более и более в своих глазах мы выглядим безгрешнымии потому все более немощными. Только «безгрешны» мы лишь в собственном сознании, субъективно, а немощны по гордости – объективно.
II.
Это была в самом худшем смысле слова революцияпротив Бога, отвергшая Божественное мироустройство и замысел об участии в нем человека. Вселенское предательство не могло не отразиться на природе самих праотцов, кардинальным образом преобразив ее. «Когда женщина с любопытством внимала голосу падшего ангела, ее воля начала ослабевать; отъединенная от Бога, Который был ее опорой, она претерпела внезапный обморок. В тот самый миг ее свобода, ничем не отличавшаяся от ее воли и разумения, была повержена недугом. Когда от греховного созерцания она перешла к греховному действию, ее разум помрачился, воля весьма ослабла, женщина увлекла за собой мужчину, который тоже утратил свою силу, и человеческая свобода обернулась самой прискорбной немощью»[12]. Удивительнее всего, однако, то, что именно эту немощь мы сегодня называем «свободой»…
Неприятие Божественного промысла и искажение естества человека привело к тому, что постепенно (вернее, довольно быстро) понятие о добре ложносоединилось в сознании человека с ним самим и его желаниями, а поэтому весь окружающий мир также стал восприниматься в искаженном свете. Первородный грех породил другие грехи, не менее разрушительные для нас. Как известно из Священного Писания, вторым шагом богоборчества стало убийство Каином Авеля, и одним из довлеющих мотивов стала даже не зависть, или не только она.
Каину показалось, что Бог уготовил Авелю первенство между братьев, а ему вторичную роль. Вместо того чтобы искать вину в себе, он вначале обвинил Авеля, а затем и самого Создателя. Немощность человеческой падшей природы прекрасно иллюстрирует тот факт, что отказавшись от Бога и поверив в себя, Каин тут же нашел другого «бога» — дьявола, которому и совершил ритуальное жертвоприношение, убив своего брата. А затем открыто вышел из-под подчинения Творцу, отправившись на Восток (Быт.4:16), как в военный поход на Бога, каждым своим шагом демонстрируя намерение отвернуться от Господа и нежелание ждать от Него милости и прощения.[13].
Так человек создавал своюсудьбу, погрязая в мнимой «независимости» от Бога и убеждении о собственном всевластии, которое лишь укреплялось с течением веков. «Со времени преступления нашего прародителя мы, несмотря на расслабление своих духовно-нравственных сил, обыкновенно думаем о себе очень высоко. Мы в непонятном самопрельщении не перестаем верить, что мы нечто, и нечто немаловажное»[14].
Но чем дальше человек уходил от Бога, тем более и более окружающий мир отвергалего самого, не пожелав признавать в нем своего владыку[15]. Человек оказался беззащитным – перед стихиями и буйством природы, дикими зверями, бесовскими силами и самим собой. «Когда человек отделился от Бога, тотчас все его способности разобщились: его рассудок потерял власть над волей, воля – над действиями; плоть вышла из повиновения духу, а дух стал рабом плоти»[16].
Алгоритм этой ужасной деградациивыглядел следующим образом: «Человеческий разум отъединился от разума Божественного, что означало отъединение от истины, а отъединившись от истины, он перестал познавать ее. Человеческая воля отъединилась от воли Божественной, что означало отъединение от добра, отъединившись же от добра, она перестала желать его, а перестав желать, перестала и совершать его»[17].
От гордости усилилось воображение, и человек решил создать своймир — ведь «бог» не может жить без сотворенного им самим бытия[18]. Принять реальный мир, сотворенный Господом, он не захотел, полагая, будто бы в этом случае признает свою «зависимость» от Создателя. В опьянении от своей гордыничеловек упустил из виду главное – что тяготящее его чувство «зависимости» исчезаетпри вере в то, что Бог любит нас и желает нам добра. Именно вера привлекает к нашей душе благодать Божью, и тогда ощущение «зависимости», рожденное нашим нравственным несовершенством, уходит, уступая место благодарной любви[19].
Однако еще более горшее открытие ждало человека впереди: если он отказывается идти вслед Творцу, тогда исчезает сам смысл его существования. И человек не может не осознавать, не чувствовать духовную пустоту своей богооставленности[20]. В результате перед ним встает дилемма: либо принести покаяние (пусть и запоздалое) Богу, либо отрицать существование Бога, чтобы его «я» не страдало. Понятно, что «божество» не нуждается ни в Высшей Силе, ни в Его любви. И потому нередко человек склонен выбирать второй путь: «Неразумная наша воля или вовсе отрицает бытие Божие, или, допуская оное, считает Бога бессильным или не всемогущим и даже несправедливым»[21].
Отказ от Бога неизбежно влечет за собой попытку доказать самим себе, что человек – существо, «божественное» не по милости и замыслу Творца, а уже изначальнотаковое по своей природе[22]. Для этого человек готов признать себя даже потомком обезьяны, «эволюционировавшей» по неким неведомым законам бытия, но лишь не чувствовать себя «связанным» Богом, зависимым от Него. Человек мнит себя высшим существом Космоса, властителем мира, воспринимая долготерпение Спасителя за Его бессилие или как доказательство отсутствия Бога.
Мы желаем видеть себя единственнойразумной силой во Вселенной. В крайнем случае, допустить, что «где-то» на других планетах также могут существовать подобные нам существа, такие же случайные плоды столкновений космических сил. Но только не хотим признать существование Творца, Который выше нас.
Конечно, мы не отрицаем вообще существование каких-то внешних могущественных сил, например, законов природы. Хотя исподволь нередко полагаем, будто со временемкогда-нибудь человек станет способным изменять и их (не так давно этой идеей были переполнены фантастические романы). Нелепее всего, однако, то, что при всем могуществе современной науки мы так и не познали всего окружающего нас мира даже в масштабах планеты Земля, не говоря уже о чем-то большем и дальнем. Зато смело классифицируем божьи творения на «полезные» для наси «бесполезные». И сразу же вспоминается по-настоящему человеческое отношение к «братьям меньшим». Это и святые, кормящие диких животных из рук, львы, вырывающие им могилы, и скромный провинциальный христианин, еженощно ставивший мисочку с молоком для тараканов[23].
Но и помимо законов мироздания нам приходится сталкиваться с духовной силой, изначальной целью которой является погубление человека. Мы говорим о демонах во главе с князем тьмы, которые человека люто ненавидят. Причина этой ненависти известна, и ее едва ли стоит повторяться в короткой статье еще раз. Погубление же человека становится возможным только путем его еще большего, а в перспективе окончательногоотдаления от Бога — неважно, вследствие неверия, гордыни и зависти, глупости, предательства, помрачения ума и духа, когда человек не способен даже чувствовать Творца. Главное – чтобы человек пожелал жить без Бога или ужеживет так. Перестал ощущать себя с Богом единым целым, не пожелал уподобиться Ему в любви, идеал которой дает Святая Троица – раздельная в ипостасях, но слитная в единоволии.
Много тысяч лет идет борьба за человека. Бог желает спасти нас и привести в Царствие Небесное, и делает это единственно по любви, поскольку Он самодостаточен. «Бог бесконечен, и добро Его – бесконечно. Бесконечное, по свойству своему, не уменьшается при всяких численных вычитаниях из него, и не увеличивается при всех таких приложениях к нему. Ни зло, ни добро тварей не имеет и не может иметь никакого влияния ни на Бога, н на действия Его»[24].
Заветное же желание бесов – подчинить человека себе в качестве раба, погубить окончательно и бесповоротно. Способность к злу, окрепшая и утвердившаяся в нас вследствие самообожения, по возникшей немощи нашей духовной и телесной природы не позволяет человеку самостоятельно противостоять демонам. И если мы еще не стали их рабами, то лишь по безграничной и вечной любви Бога к каждому из нас и Его беспредельному терпению, милости к нам. Между тем, эта опасность является не просто актуальной в каждую минуту нашего земного бытия, но самой смертоноснойдля человека.
III.
Каковы же действия бесовских сил? Описание их у Святых Отец предельно детальное: «Яд во устах его, язык его – смертное жало. Влекутся чувства сердца моего к картине соблазнительной, подобной блуднице. Наружность ее – пленительна; дышит из нее соблазн»[25].
Что же касается главных соблазнов, то это – страхи лесть, причем лесть («будете как боги») неизбежно приводит к состоянию страха, должного ввести нас в уныние и безволие. Демон охотно предлагает себя нам, теша наше воображение приятными перспективами. И мы, желая «освободиться» от Бога, добровольно предаемся в руки этой пагубной силы, которая из внешней становится нашей внутренней анти-силой.
Или, по словам Ю.Ф. Самарина (1819-1876), создаем в собственной личности маленького демона для домашнего обихода и приятной беседы, становимся бесноватыми. А наше тело — жилищем бесов, но не храмом для Святого Духа, как это было задумало Божественным провидением (1 Кор.6:19)[26]. Потому Церковь и учит, что сопротивление судьбам Божиим причисляется к начинаниям сатанинским[27].
«Мир человеческий воли и воображения – это мир «призраков» истины, — говорят Отцы. — Это мир у человека общий с падшими демонами, и потом воображение есть проводник демонической энергии. Каждый образ, созданный человеком или внушенный демоном, будет извращать духовный образ человека, что приводит в конечном счете к самообожению твари. Они нередко имеют большую силу, потому что воля человеческая склоняется перед ними и в силу этого и формируется ими»[28].
Рисуемые демонами картины выдаются нам за наши же умозрения, которыми человек и соблазняется. Например, видениями о собственных перспективах, на которые может смело рассчитывать. Вначале он «убеждается» в том, что его расчет верен, затем, когда эти иллюзии вступают в противоречия с жизнью, человеку представляется, будто кто-то стоит на его пути. Он ищет того «злодея», который помешал ему реализоваться в своих мечтах, срывается, совершает множество злых поступков.
Однако такой диссонанс между нашим желанием и действительностью истончает наше духовное бытие до минимума, мы, как люди, фактически исчезаем, и становимся тварями, животными в человеческой форме. В этом состоянии самообожения мы тем более бессильны («без Меня не можете делать ничего»; Ин.15:5), а потому тем ярче разгорается в нас злоба беспомощности. Человек не в силах понять, почему совершаемые им действия никак не приносят желаемого результата, не могут подтвердить его чрезвычайно высокие (и ложные) представления о своем высшем предназначении. Если не помогает и это, поиск переходит в область суеверий: человек ищет «счастливые» и «несчастливые» вещи, приметы, предзнаменования и т.п.
Ему повсеместно видятся враги, злоумышленники, из-за которых он, единственносправедливый, якобы, и страдает. Как закономерное следствие, человек, отринувший Бога и поверивший «в себя», кается не в злом, а …в том немногом добром, что совершил. «Каются в вере, в любви, в простодушии, в терпении, в сострадательности, раз что-либо из этого имело неблагоприятный исход. Они проклинают самих себя за то, что сделали доброе дело, и обучают свою душу каяться в добрых делах, стараясь изо всех сил затвердить в памяти, чтобы опять не сделать чего-нибудь доброго»[29].
На этом первый, «счастливый» период обольщения человека бесами заканчивается, наступает час расплаты. Когда он поддается бесовским искушениям и фантазиям, то вольно или невольно вступает в ложный мир, «сотворенный» бесами. Тот «мир», в котором ему нет спасения, и где он неминуемо погибнет. Попадаясь на бесовские уловки, он невольно продолжает эти разрушающие фантазии в своем сознании, расширяет и углубляет их, расцвечивает самыми мрачными красками подсказанных ему «перспектив». Человек не видит своего греха, потому что именно ему и служит[30].
В продолжение их человек не ограничивается лишь мыслительным процессом, но и претворяет эти бесовские иллюзии в материальные формы, совершая те или иные поступки, все более и более влекущие его к погибели – и физической, и духовной. Ведь всякая страсть имеет свой образ, поскольку принадлежит сфере тварного бытия[31].
В результате человек либо «просто» погибает вследствие демонских фобий, либо на миг духовно протрезвев, впадает в отчаяние от своего беспомощного положения и стыда перед Богом. И это отчаяние становится еще худшим итогом, поскольку перерастает в хулу на Бога: будто бы Он не в силах спасти нас или мера грехов наших может превзойти меру милосердия Божия[32].
Отчаяние настолько сковывает человека, что он уже не в силах что-либо делать, и это — высшая награда бесам за их злокозненные «подвиги». Влекомый бесовскими фантазиями, человек впадает в стресс, жизнь его становится все более неполноценной. Он «съедает себя», и эта расхожая фраза верно отражает тот процесс саморазрушения, который запустили бесы.
Человеку внушается, что ему не на кого более надеяться и на что-либо рассчитывать. Он – один, и погибает. Вся грядущая жизнь представляется ему в самом черном свете, где умирают любые надежды. Безысходность и тупик – вот и все, что его ждет. По-видимому, единственным выходом, который может психологически удовлетворить человека, является самоубийство. По крайне мере, именно таким страшным способом он в последний раз пытается доказать себе и всему миру, что все еще управляет своей судьбой.
Ф.М. Достоевский (1821-1881) приводил как-то отрывки из письма одного самоубийцы, которые содержат весьма характерные мысли. «Какое право, — писал несчастный, — имела природа производить меня на свет вследствие каких-то там своих вечных законов? Какое право она имела производить меня, без моей воли на то? И я нахожу эту комедию, со стороны природы, совершенно глупою, а переносить эту комедию, с моей стороны, считаю даже унизительным. Я присуждаю эту природу, которая так бесцеремонно и нагло произвела меня на страдание, вместе со мною к уничтожению. А так как природу я истребить не могу, то истреблю себя одного, единственно от скуки сносить тиранию, в которой нет виноватого»[33].
Стоит ли говорить, что здесь вообще все – ложьот начала до конца?! Кроме того, страх человека перед созданными в его сознании картинами чрезвычайно веселит бесов: им смешны наши фобии и метания. Они заходятся в смехе и захлебываясь от восторга, видя, как мы в панике мечемся, пытаясь найти успокоение. Их злоба, наконец-то, получает высшее удовлетворение; человек погублен навеки.
IV.
Что же должно противопоставить этим искушениям? Лести — разум, страхам – веруи смирение, о чем ясно говорят Христос и Его апостолы. «Будьте мудры, как змии и просты как голуби» (Матф.10:16),«не будьте дети умом: на злое будьте младенцы, а по уму будьте совершеннолетни» (1Кор. 14:20), «не высокомудрствуйте, но последуйте смиренным; не мечтайте о себе» (Рим. 12:16).
Верующий человек не может допустить, что Господь его когда-нибудь оставит; он веритГосподу. И через веру знает, что если даже Спаситель и попускает нам какие-то скорби и испытания, то Сам же и помогает человеку преодолеть эти духовные борения. «В искушении никто не говори: «Бог меня искушает»; потому что Бог не искушается злом и Сам не искушает никого, но каждый искушается, увлекаясь и обольщаясь собственною похотью» (Иак. 1:13-14).
Верующий в Промысел Божий не может допустить мысли о том, что Бог его оставил. Эта вера возвращает человеку необходимое духовное состояние, при котором благодать Божья вновь накроет его израненную душу, облегчит боль, утешит. Почему здесь мы говорим о вере, а не о знании? Да потому, что благодать приобретается опытно, и даже при стяжании ее она все равно остается непостижимой, как и любое проявление Божественной любви[34].
Смирение, учат Отцы, обладает великой силой. Где есть смирение, там дьявол рассыпается в прах, там ему места нет. А если нет бесов, то нет и искушений[35]. А потому духовное мужество состоит в крепком уповании на милость Божию[36]. Если человек не будет относиться духовнок тому, что с ним происходит, то не будет никогда иметь радости, поскольку сатана станет постоянно бить его в больную точку и порождать все новые и новые соблазны, чтобы лишь расстроить его[37].
Все невзгоды и скорби, происходящие с нами, принимают в смирении иной, на самом деле истинный,смысл в наших глазах. Верующий человек видит в них не происки неведомых врагов, не наказания, а лекарство против греха, которое ему аккуратно, по чайной ложице дает Господь. «Если Бог, желая привести нас к пониманию самих себя, пошлет скорби и болезни, попустит подвергнуться гонениям, тогда обнаруживается, чтосокрылось в сердце нашем и как глубоко растлены мы гордостью»[38].
Впрочем, как известно, причиной попущенных скорбей могут быть не только грехи, а иные причины. Так, исцелив слепого, Христос ответил на вопрос апостолов, по чьим грехам – его самого или его родителей – несчастный от рождения страдал слепотой? «Не согрешил ни он, ни родители его, но это для того, чтобы на нем явились дела Божии» (Ин.9:1).
Вторым после смирения помощником человека становится разум, данный ему Богом. При помощи усмиренного верой разумабез труда можно прийти к выводу, что повторяемость навязываемых нашему сознанию картин есть первое свидетельство их ложности. Бесам, как известно, не дано знать будущего, и поэтому открывающиеся соблазненному уму «перспективы» — не более чем фантазии, мрачный тон которых напрямую зависит от того, принимаются они нами или нет.
При всей опытности бесов, которые имеют за плечами тысячелетнюю практику, они, по словам преподобного Паисия Святогорца, глупые и тупые. Знания типичных человеческих слабостей, напор, натиск, умение ошеломить в первые минуты – вот и все, чем они располагают. Бесам не дано знание человеческого сердца, наших добрых помыслов они не знают, их ведает только Бог. И у бесов нет никакой власти и силы, они обладают лишь ненавистью и злобой[39].
События должны иметь свою внутреннюю логику развития, а не стоять на месте, «пробуксовывая». Как только соблазняемый занимает «глухую оборону», лишь наступает «окопная война», как бесы начинают повторяться: сообразительность не входит в число их достоинств, зато они обладают настырной волей, упрямством, эгоизмом. Эти повторяющиеся картины – первое свидетельство бесовской лжи[40].
Иллюзорность козней легко развеивается намоленным разумом. Боязнь смерти, например, преодолевается простым рассуждением о том, что жизнь дана нам Богом, и Он волен забрать ее в любой момент. И эта минута выбирается Богом максимально удобно для нашего спасения.
Страх потерять любимую вещь или иное имущество нужно бороть мыслью-напоминанием о том, что и этодано нам Богом. Мы – лишь пользователи тех благ, которыми так упиваемся, и какие нас так радуют в жизни. Так Господь освобождает кающихся от власти страстей, и освобожденный христианин смеется над силой навязанных ему бесами образов[41].
Всевозможные скорби борются знанием того, что Бог попускает бесам искушать нас, только если это ведет к добру. Если бы сатана не искушал нас, как-то говорил преподобный Паисий Святогорец (память 29 июня), мы бы все возомнили бы себя святыми. А нанося нам удары, бесы выбивают ссор из нашей души, и она становится чище[42]. Бессилие дьявола в конечном итоге проявляется в том, что, не желая того, он делает добро: отделяет овец от козлищ[43].
Вспомним, как побивали бесы преподобного Антония Великого (память 17 января), и на его упрек («Где Ты был, милосердный Иисусе?» Христос ответил: «Я, Антоний, был здесь, но ждал, желая видеть твое мужество!»[44]. Иными словами, эти испытания, претерпеваемые преподобным Антонием Великим, были ему на пользу, закаляя его. Господь стоял рядом, укрепляя Своего избранника, после чего прославил его на весь мир.
Когда преподобный Сергий Радонежский (память 19 июля) дошел до такой степени духовного просвещения, что на борьбу с ним явился сам сатана с сонмищем бесов, тут же на помощь преподобному явилась Божественная сила, с Которой он был непобедим[45].
С Божьей помощью преодолев все соблазны и страсти, они, как и тысячи тысяч других праведников, с кроткой радостью смело говорили: «Я – Божье творение, созданное во Христе Иисусе, чтобы совершать добрые дела» (Ефес. 2:10), «я – причастник Божьего естества» (2 Петр. 1:3–4), «у меня есть власть над всякой вражьей духовной силой, и ничто мне не повредит» (Лк. 10:17, 19), «я повинуюсь Богу, и диавол бежит от меня, потому что я противостою ему во имя Иисуса» (Иак. 4:7).
Только тогда каждый из нас становится свободным, когда у человека «ум Христов» (1 Кор.2:16) и когда «я уже не живу, но живет во мне Христос» (2 Гал.2:20). И понятны становятся слова преподобного Иоанна Лествичника (память 14 апреля): «Нечестивыйесть разумное и смертное создание, произвольно удаляющееся от жизни с Богом и о Творце своем присносущем помышляющее как о несуществующем. Законопреступникесть тот, кто Закон Божий содержит по своему злоумию и думает веру в Бога совместить с ересью. Христианинесть тот, кто, сколько возможно человеку, подражает Христу словами, делом и помышлениями»[46].
*******
«Как было бы хорошо и справедливо, если бы человеку всегда нравилось то, что благоугодно Богу от века»[47].
[1]Софроний (Сахаров), архимандрит. Преподобный Силуан Афонский. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2002. С.170
[2]Кортес Хуан Доносо. Очерк о католицизме, либерализме и социализме//Кортес Хуан Доносо. Сочинения. СПб., 2006. С.155.
[3]Макарий (Булгаков), митрополит Московский и Коломенский. Православно-догматическое богословие. В 2 т. Т.1. М., 1999. С.132-134.
[4]Софроний (Сахаров), архимандрит. Преподобный Силуан Афонский. С.157.
[5]Авдеенко Е.А.Книга Бытия: генесис и берешит. В 3 т. Т.1. М., 2019. С.260-262.
[6]Кортес Хуан Доносо.Очерк о католицизме, либерализме и социализме. С.148.
[7]Алипий (Кастальский-Бороздин), архимандрит, Исаия (Белов), архимандрит. Догматическое богословие. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1999. С.230.
[8]Святитель Филарет (Дроздов), митрополит Московский и Коломенский. Толкование на Книгу Бытия. М., 2003. С.76.
[9]Святитель Игнатий (Брянчанинов). Аскетические опыты. В 2 т. Т. 2. М., 1993. С.82.
[10]Святитель Игнатий (Брянчанинов). Аскетические опыты. Т.2. С.119.
[11]Святитель Григорий Нисский. Об устроении человека. СПб., 2000. С.49.
[12]Кортес Хуан Доносо. Очерк о католицизме, либерализме и социализме. С.147.
[13]Авдеенко Е.А. Тема «Каин» в современном мире. М., 2014. С.28, 29.
[14]Преподобный Никодим Святогорец. Невидимая брань. М., 2010. С.19.
[15]Сысоев Даниил, иерей. Летопись начала. М., 1999. С.25.
[16]Кортес Хуан Доносо. Очерк о католицизме, либерализме и социализме. С.168.
[17]Там же.166.
[18]Софроний (Сахаров), архимандрит. Преподобный Силуан Афонский. С.168.
[19]Там же. С. 115.
[20]Там же. С.157.
[21]Иоанн (Максимович), митрополит Тобольский и всея Сибири.Илиотропион или сообразование человеческой воли с Божественной волей. Киев, 1896. С.238.
[22]Кортес Хуан Доносо. Очерк о католицизме, либерализме и социализме. С.149.
[23]Георгий (Шестун), архимандрит. Рожденная игуменьей//Духовный собеседник. №4(72). Самара, 2014. С.109.
[24]Святитель Игнатий (Брянчанинов). Аскетические опыты. Т. 2. С.82.
[25]Святитель Игнатий (Брянчанинов). Аскетические опыты. Т.2. С.119, 120.
[26]Самарин Ю.Ф.Письмо А.О. Смирновой. Рига, 1 мая 1847 г.//Самарин Ю.Ф. Собрание сочинений. В 5 т. Т.3. СПб., 2016. С 443.
[27]Святитель Игнатий (Брянчанинов). Аскетические опыты. Т. 2. С.103.
[28]Софроний (Сахаров), архимандрит. Преподобный Силуан Афонский. С.158, 159.
[29]Тертуллиан Квинт Септимий Флорент. О покаянии//Тертуллиан Квинт Септимий Флорент. Избранные сочинения. М., 1994. С.307.
[30]Святитель Игнатий (Брянчанинов). Аскетические опыты. Т.2. С.122.
[31]Софроний (Сахаров), архимандрит. Преподобный Силуан Афонский. С.153.
[32]Там же. С.73.
[33]Достоевский Ф.М.Дневник писателя. Октябрь 1876 г. СПб., 1999. С.330, 331.
[34]Святитель Игнатий (Брянчанинов). Аскетические опыты. В 2 т. Т.1. М., 1993. С.304.
[35]Преподобный Паисий Святогорец. Слова. В 6 т. Т.1. Салоники-Москва, 20007. С.63.
[36]Софроний (Сахаров), архимандрит. Преподобный Силуан Афонский. С.73.
[37]Преподобный Паисий Святогорец. Слова. В 6 т. Т.2. Салоники-Москва, 2007. С.66, 67.
[38]Преподобный Никодим Святогорец. Невидимая брань. С.14, 15.
[39]Преподобный Паисий Святогорец. Слова. Т.1. С.54-56.
[40]Там же. Т.1. С.61.
[41]Софроний (Сахаров), архимандрит. Преподобный Силуан Афонский. С.158, 159.
[42]Преподобный Паисий Святогорец. Слова. Т.1. С.59.
[43]Преподобный Паисий Святогорец. Слова. Т.2. С.125.
[44]«Житие святых святителя Дмитрия Ростовского». В 12 книгах. Книга 5, часть 2. М., 1904. С.51.
[45]«Житие и подвиги преподобного и богоносного отца нашего Сергия, игумена Радонежского и всея Руси чудотворца». Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1904. С.58, 59.
[46]Преподобный Иоанн Лествичник, игумен Синайской горы. Лествица. М., 2019. С.26.
[47]Иоанн (Максимович), митрополит Тобольский и всея Сибири.«Илиотропион или сообразование человеческой воли с Божественной волей». С.210.
Добавить комментарий